Предъявляем камеры в развернутом виде: "Проходите". Проходим. На Васильевском спуске нас ждут пилоты и руководители команды Jordan, волею своего хозяина – Алекса Шнайдера (его угораздило родиться в СССР) – заброшенные "презентоваться" в заснеженную Москву вместо жаркого Бахрейна (как Williams) или хотя бы Барселоны (как, скажем, B. A. R).

Красная площадь – место символичное. Сюда два раза в год советский народ приходил посмотреть на тех, кто его – народ – ведет и возглавляет. Или (все время) – постоять в очереди на поклон мумии Вождя. Интересное было время – чтение между строк, "догоним и перегоним", космос опять же… В современной "Формуле-1" теперь тоже так: говорят одно, думают другое, что делается – знают вовсе только "анонимные источники". А умение улавливать легкие дуновения информационного ветерка и разглядывать блеск рыбьей чешуи в мутной воде – вообще на вес золота. Так что волей-неволей господин Шнайдер провел не просто презентацию своего нового бизнес-проекта. Jordan Grand Prix в сердце российской столицы в последний год своего существования – это символ под стать кремлевским рубиновым звездам. Знаковое явление. Рупор эпохи (какие там еще есть на эту тему штампы?) Уходят бесшабашные частники вроде Эдди Джордана, приходят "крепкие хозяйственники" вроде Шнайдера. Плохо это или хорошо – решать не здесь, не сейчас и не нам. И вообще – надо ли? Мне вот, например, на съемку пора уже. А то к машине не прорвешься.

Машина – не то чтобы старая, но и не полностью новая. Это EJ14, некоторые элементы аэродинамики которого соответствуют новому регламенту, а некоторые – нет. Да и какая разница? Главное – что она стоит в центре российской столицы, на боковых понтонах – символика потенциально возможной московской Олимпиады-2012, а компанию тройке пилотов команды (Монтейру и Картикеян – основные, Дорнбос – запасной) составил россиянин Роман Русинов. Все это, по замыслу исполнительного директора "конюшни" Колина Коллеса, должно придать команде "русский оттенок". Дополнительно происходящее "оттенял" военный ансабль песни и пляски. Наверняка орденоносный и почти наверняка – Краснознаменный. Плясок, слава богу, не было, но песен хоть отбавляй – и "Дубинушка", и еще целый плейлист чего-то совсем надрывно-патриотического. Все вместе смотрелось и слушалось вполне шизофренично. "Quite freak show", – точно высказался Кай Эбель ("формульный" комментатор немецкого телеканала RTL).
"Довольно уродское представление". Мда. Если у кого-то из иностранных журналистов и были сомнения насчет России как святилища культа поклонения водке и места прогулок медведей, они точно улетучились.
Потом была пресс-конференция, на которой правильные люди (Колин Коллес, спортивный директор Тревор Карлин и тройка пилотов) сидели с правильными лицами и говорили правильные слова: о том, что команда в отличной форме, о том, что у машины огромный потенциал, и, конечно, о том, что надо быть реалистами и несколько очков – это просто предел мечтаний. Конечно, спрашивать с них будут не осенью 2005-го, а лишь годом позже, когда команда сменит имя на Midland (так называется компания Шнайдера), будет выступать на шасси Dallara с мотором, возможно Ferrai, – то есть, когда в полную силу заработает принцип аутсорсинга.
Аутсорсинг – слово относительно новое. Но в самом принципе ничего нового нет – это старое доброе разделение труда по Марксу. Как если бы вы, решив поиграть в строительный бизнес, привели бы на полученный под застройку участок стороннюю фирму-подрядчика, реализацию построенного поручили бы фирме-риэлтеру, а финансовый контроль – фирме-аудитору. А сами сидели бы и барыши подсчитывали. Так же поступает и Алекс Шнайдер. Midland F1 ничего не будет проектировать самостоятельно. Задача команды – координировать работу "подрядчиков" и привлекать инвестиции. И все, что мы увидели в Москве, как раз и должно послужить светлому делу добывания денег из карманов российских бизнесменов. Для этой же цели Русинова облачили в желтый комбинезончик. Если русские деньги "пойдут" в Midland, то Роман – это будущее команды. Тем более символично, что сидел он в первом ряду "зрительного зала" – рядом с Эдди Джорданом, для которого "Ф1" – уже, в общем, прошлое.
Эдди грустил. Роман – улыбался.

На вопрос о своей роли в команде, Эдди Джордан мог и не отвечать – он уже неоднократно заявлял, что никаких действий по руководству обновленным коллективом от него ждать не следует. Но Эдди ответил. Эдди встал и развернулся к залу. Эдди произнес прекрасную речь. "Я чувствую себя отцом на свадьбе собственного ребенка, – сказал он. – Родители должны присутствовать на свадьбе, но не должны проводить с молодыми медовый месяц". При этом Эдди сиял. Эдди был раскован. Эдди был великолепен. А правильные люди с правильными лицами показались удивительно картонными. Нестерпимо захотелось в прошлое.